Ярешко Александр Сергеевич

Когда мы, несколько энтузиастов, в начале 70-ых годов, потом в 80-е возрождали колокольное искусство, нам приходилось гораздо труднее. Мы не могли произнести слово церковь, тем более православие. Но мы находили пути, верные пути. Я, например, изучал колокольный звон как искусствовед, как историк музыки по произведениям великих русских композиторов. Вы знаете, это находка была. Например, мы послушаем звоны в опере Мусоргского «Борис Годунов», он не с облаков взял эти звоны, это то, что звучало, поэтому можно слушать и впитывать действительно подлинный звон. Здесь говорилось о книгах. Я помню, засел в библиотеке Ленинской на несколько месяцев. В XIX веке и в начале XX века довольно много было написано. Но литературу сложно было найти. Вот где она? Оказалось, раздел «Металловедение». Нам приходилось действительно трудно. В Молдавии конференцию проводили, и нам начальник управления культуры с гордостью говорил: «У нас на всю Молдавию одна только православная церковь, и ту мы скоро закроем». Мы были в те времена хотя и достаточные атеисты, но возмутились: «А зачем? У вас что-то есть другое?», нам ответили: «У нас в филармонии цыганские ансамбли есть. Хорошие ансамбли». Сейчас, к счастью, это смешно, но в те времена было грустно.

Здесь говорилось о значении колокольного звона. Что такое благовест? Это молитва, обращенная к Господу. Колокол – это живой организм. Звук колокола – самый сложный в искусстве, нет ничего подобного. Это живой организм. Я мог бы долго говорить на эту тему, есть и литература о лечебных свойствах колокола, но не в лечебном свойстве самое главное. Колокол лечит душу. Церковь соединяет через колокол человека и Всевышнего – это миссия колокола. Она нами, к сожалению, была потеряна.

Представляете, вся наша огромная страна была вся в колокольных звонах. Почему? Потому что каждая колокольня строилась так, чтобы она соединялась с другой колокольней, и вся эта огромная территория была охвачена голосом церкви, а голос церкви – это не только певческое искусство, но и колокол. Мы до сих пор пожинаем плоды этого разрушения, этой потери, потому что не все понимают, почему мы хотим, чтобы это было восстановлено. Некоторые говорят: «Служба в пять часов, у нас часы есть, мы посмотрим и придем к службе». Не в этом дело. Это замечательно, что он еще отбивает часы и регламентирует жизнь, но самое главное – это объединение нации. Не случайно наше правительство, Владимир Владимирович Путин стоит со свечой по великим праздникам. Это демонстрация единства нации. Колокол в этом ряду.

Нам еще далеко до полного восстановления, погибло 90%, если не больше, колоколов в свое время. Это трагедия нации. Надо восстанавливать. Когда мы пытались это сделать, нам действительно было трудно, но появились новые доктрины государственные, и это очень существенно и важно. Когда я в начале 90-х объезжал Россию в поисках звонарей, я брал магнитофон и записывал звоны. Мне удалось потомственных звонарей застать, которые продолжали традицию. Это продолжение дела по восстановлению – одна из существенных сторон нашей деятельности. В высшей иерархии нашей православной церкви понимают это. Я в прошлом году встречался с владыкой Илларионом. Он не просто сказал, а написал: «Очень важно избегать подмены и направлений трактовки подлинного искусства, коим безусловно является колокольный звон».  И еще, это как раз нам: «Необходимо встречаться, обсуждать, делиться опытом. Важными инструментов в решении этих вопросов могло и должно стать проведение практических семинаров и встреч».