Пятница, 29 марта 2024

5. Ограничения и запреты колокольного звона (18 стр. – 24 стр.)

В начале XIX столетия во Франции (26-го января 1806 г.) циркуляром Министра Внутренних Дел 4) запрещен похоронный звон во время смертоносной эпидемии, запрещены также и погребальные церемонии.

Издавая этот циркуляр, министр основывался на том, что во время эпидемий, частый похоронный звон вредно действует на психику населения, усиливая в народе панику и угнетая и без того упавший дух.

«Само собой разумеется, — говорит циркуляр, — принимая меры в этих случаях, не надо впадать в обратную крайность и поражать народ совершенным запрещением колокольного звона, привычка к которому особенно сильна у деревенского населения».

Далее, законом 4-го марта 1806 г. колокольный звон занрещается в следующих случаях: «Когда допущение его могло бы произвести нежелательное действие на народные умы». «Запрещение может и даже должно быть произведено муниципальной властью, когда раскачивание колоколов угрожает общественной безопасности» (16, 24 августа 1790 г. и 19, 22 июля 1791 г.). «Во время гроз предпочтительно воздерживаться от колокольного звона и ограничиваться для возвещения церковных служб небольшим перезвоном».

Хотя известный ученый Араго говорит, что научными исследованиями не доказано, чтобы колокольный звон был опасен во время грозы, однако комитет общественной безопасности не счел возможным согласиться с ним и признал колокольный звон во время грозы опасным.

Этот комитет основывал свои соображения на следующем. Во время звона колокол, раскачиваясь, усиливает струю воздуха, идущую от колокола к звонарю, и так как воздух во время грозы бывает сырым, то представляет из себя прекрасный проводник для электричества. Следовательно, опасность для звонаря неизбежна.

Другая опасность от колокольного звона во время грозы это вибрирование воздуха, которое притягивает электричество к колокольне, уже и без того находящейся в опасности, как кульминационная точка. В 1718 году Десланд довел до сведения научной академии, что в ночь с 14 на 15 апреля в Бретани во время особенно сильной грозы молния ударила в 24 церкви, в которых в это время звонили, пощадив те, в которых не было звона.

Приказом от 7-го июня 1784 года парижский парламент запретил колокольный звон во время грозы, нарушение которого карается штрафом в 18 ливров; в случае же повторения проступка 50 ливров.

Французская академия в числе своих изданий выпустила несколько сочинений, относящихся к этому предмету.

Так, она напечатала труд, который был прочитан на заседании 20 ноября 1781 г. и в котором автор, аббат N., исследовал: может ли звон колоколов во время грозы заставить молнию разрядиться, заставить ее спуститься на колокольню, как только туча, заряженная электричеством, будет находиться над местом, где звонят.

Автор дает перечень любопытных опытов, которые он произвел и которые укрепили его в мнении, противоположном общему предрассудку.

«Все физики знают, — говорил он, — что высокие здания, высокоствольные деревья и колокольни вообще, если они не снабжены громоотводами, более всех других тел подвергаются опасности быть пораженными».

Автор заключил свой труд, говоря, что не надо мешать звонить в колокола во время бури, но что единственное средство избежать столь грозных несчастий – это ставить колокольни под защиту от всякой опасности, т.е. снабжать их громоотводами, помещенными на верхушках и сообщающимися с землей, затем изолировать звонарей, делая часть веревки из шелка, что будет мешать молнии достичь их.

Следствием того, что не были соблюдены эти предосторожности, такие разумные и простые, разразились во многих случаях катастрофы в то время, когда хотели звоном их удалить.

Эти гибельные заблуждения происходили очевидно из ошибочных мнений народа, который думал, что достаточно звонить как можно быстрее, чтобы рассеять грозу и облака, скопившиеся над полями или деревнями, которым они угрожают.

Богослужебные правила учат нас, что эти бичи уступают лишь силе молитвы, к которой колокол созывает верующих, и действию этого священного предмета, который сам по себе имеет силу и таинственные средства.

Один старый писатель утверждал это уже давно в специальном трактате: «Мы употребляем еще колокола, чтобы отвращать грозы, град и другие воздушные бедствия. Это обыкновенно удавалось не вследствие шума, который колокола производят, как думают некоторые, полагая, что сила звона отталкивает тучи и рассеивает их плотность, но вследствие божественной силы их освящения и молитв, произносимых церковью при их освящении».

Слова молитв, которые произносятся при освящении колоколов, свидетельствуют, впрочем, о правильности этого толкования.

Священник говорит: «Господи, где бы ни прозвучал этот колокол, да отступят далеко смелость умышляющих козни, мрак привидений, набег несчастий, удар молнии, нападение громов, бедствие ненастья и всякое дыхание бурь. И когда звон его услышат сыновья христиан, да возрастет в них вера, чтобы, спеша на лоно благочестивой матери, они воспели Тебе в церкви новую песнь святых, разнося в звуках глас трубы, стройность   струнных   инструментов,   приятность   органа,   услаждение кимвала и пусть возможно долго во святом храме славы Твоей они своим послушанием и молитвами пожелают привлекать множество ангельского воинства».

И затем далее:

«Когда мелодия его прозвучит в ушах народов, да увеличится сила веры, да отгонятся далеко все козни врагов, сокрушительная сила града, бури, вихрей, нападение бурь» и т. д.

Это та же мысль, которую мы находим, много раз выраженную неизгладимыми буквами на металлической одежде колоколов.

Вот несколько кратких примеров:

Колокол в церкви Августинов, в Ананьи, помеченный началом прошлого века, имеет следующую надпись:

 

Rogavi vox Domini clamat pius adsit

Abeste procellae

Per te acedant fulmina.

 

(Я молился и глас Божий возгласил: благочестивый да присутствует, отойдите бури, через тебя да отступят молнии.)

Чтобы доказать древность этого обычая, мы укажем здесь надпись XIII века, заключающуюся в таких выражениях:

 

Sum Jacubus Dictus. Fugo fulgura

Grandinis ictus. A°M°CC°LV.

(Я назван Якобом. Обращаю в бегство сияние молнии и удары града. 1255 г.)

В Дижоне один из колоколов церкви St. Вenigue, отлитый в 1751 г., имеет надпись в том же роде:

 

Sit nomen Domini benedictum. A fulgure et

tempestate libera nos Domine.

 

(Да будет благословенно имя Божие. Избавь нас, Боже, от молнии и бурь.) В Биденкопе один колокол имел надпись:

 

Dum turbor, procul cedant igus, grado,

Tonitru, fulgor, fames, pestis,

Gladius, satan et homo malignus.

 

(Пока я звоню, пусть далеко отступят огонь, град, гром, молния, голод, зараза, мечь, сатана и нечестивый человек.)

Употребление колоколов, запрещенное в 1796 году, было восстановлено только для созыва прихожан к божественной службе, и что в случае какой-нибудь другой религиозной надобности священник обязан был испрашивать согласие местной администрации.

Тем не менее уставы префектов и епископов направлены к тому, чтобы выяснить известное число случаев, когда разрешение местной власти не необходимо. Но эта сводоба, дарованная священнику, в некоторых случаях ограничена; мэр может вмешаться, чтобы воспрети всякий род звона в некоторых обстоятельствах, например, во время ночного отдыха звон колоколов безусловно запрещен.

Вот § 2 распоряжения архиепископа Камбрэ в 1843 г.:

«Священник, исправляющий его должность или викарий, не может, какая бы ни была причина начать звонить раньше 4-х часов утра и позднее 9 часов вечера, начиная с Пасхи и до 1-го октября, и не ранее 5-ти часов утра и не позднее 8 часов вечера, начиная с 1-го октября и кончая Пасхой» (исключая Рождественской ночи).

В городах очень часто случается, что это запрещение не соблюдается и что звон церковных колоколов продолжается сверх предела, назначенного уставами в интересах покоя жителей.

Из всего выше сказаного очевидно, что гражданская власть даже при настоящем положении законодательства достаточно уполномочена, чтобы сократить в случае нужды злоупотребление колоколами 1).

В общинах, где церковные колокола употребляются и для гражданских надобностей, церковь вправе требовать вознаграждение с общины.

Государственный Совет, впрочем, признал это право в своем предписании от 17-го июня 1840 г., он говорит, что хотя § 37 устава от 30-го декабря 1809 г. возложил на церкви обязанность пещись о содержании звонаря, община, если она пользуется колоколами для нужд посторонних богослужению, должна вносить известную долю в плату для содержания звонаря.

Постановление 1809 г. § 33 предписывает церковным старшинам, назначение звонаря и других церковных служителей, а также и отрешение их от должности.

После королевского приказа от 12-го января 1825 г. это распоряжение применяется только в городах; в сельском приходе право назначения церковных должностных лиц принадлежит только священнику.

Если община купила колокол для башенных часов и если этот колокол, помещенный в одном из пределов церкви, вследствие соглашения муниципальной власти с приходским священником был освящен и назначен на нужды богослужения, гражданская власть не имеет права прекратить это назначение.

«Приобретая колокол, — говорит решение, состоявшееся между Министром Внутренних Дел и министром церкви, — предполагается назначить его не только для церковных часов, но и для приходской божественной службы. Так как священник прямой начальник над колоколами, нет нужды делать различия между колоколами, приобретенными общиной и купленными на средства церкви. С другой стороны, так как право заведывания церковными зданиями принадлежит церкви, очевидно, что городская власть, поместив колокол в церковной постройке, не может помешать использованию его для церковной службы».

Но права мэра сохраняются во всей силе, когда представляется необходимость ограничить употребление колокола. Однако он не может под тем предлогом, что в колокольне помещаются общинные часы, иметь в своем распоряжении ключ от нее.

С другой стороны, ни священник, ни администрация церкви не имеет права ни под каким предлогом воспротивиться возвещению времени, а также и заведению часов.

Из этого вытекает, что полномочия светской власти и духовной должны соединяться 1).

Angelus-Läuten утром, в обед и вечером ввел папа Грегорий IX (Gregor) в 1230 году.